2. ...Осенью 1988 года мне поручили провести проверку заявления жителя Москвы, который вырастил в Казахстане урожай арбузов и привёз их автомобильным транспортом для реализации на площадь «Первой пятилетки», где очень большой поток потенциальных покупателей, идущих после смены с Уралмаша.
Все, почти 20 тонн арбузов, были проданы в течение светового дня за несколько часов. Вместе с заявителем пришёл к директору магазина, с которым у него заключён договор, опросил свидетелей, проверил необходимые документы, имеющие отношение к указанной партии арбузов. Ничего противоправного обнаружено не было.
Городским транспортом съездили на овощную базу, где взвешивался «КАМАЗ» с арбузами. Весовщики пояснили, что показания брутто («КАМАЗ» с арбузами) и тары («КАМАЗ» порожний) записывались в присутствии владельца груза, который, в случае несогласия с цифрами, мог внести в журнал замечание, но такового не было.
Москвич со мной был откровенен и доброжелателен, потому что участвовал в следственных действиях и мог высказывать любые замечания по существу вопроса. Он гордился тем, что с большими деньгами может пойти в любой ресторан, а московские женщины любят богатых, а у меня нищенская жизнь.
Заявитель признался в том, что перечить кому-либо во время организации реализации арбузов боялся. Продать урожай первоначально планировал в Челябинске, но местные торгаши сказали, что это сможет сделать лишь в Свердловске, хотя он лучшее предпочтение отдавал Перми.
Уже здесь сверлила мысль, что его могут отправить под разгрузку в такое место, где поток людей меньше, и арбузы из-за сильной жары могли быстро потерять свои вкусовые качества и быстро сгнить, поэтому только после получения расчёта наличными деньгами написал заявление в милицию.
Москвич утверждал, что на весовой обман составил несколько тонн, что в магазине цену реализации занизили. На это я ответил, что при большей цене часть арбузов могла остаться на ночь и тогда от жары совсем пришла бы в негодность, а при взвешивании груза ему надо было не соглашаться с цифрами, ну а сейчас после продажи продукта доказать фальсификацию трудно.
Заявитель спешил на поезд и, прощаясь, спросил моего согласия на то, что будет писать жалобу уже по приезде домой. Я ответил, что не имею права запретить иметь свою точку зрения на сложившуюся ситуацию, поэтому в поисках истины он может предпринимать любые шаги, не противоречащие действующему законодательству.
А, примерно, в ноябре 1988 года из городского ОБХСС к нам в районный отдел милиции для проведения служебного расследования прибыл оперативный уполномоченный с письмом, поступившим из ЦК КПСС. В нём житель Москвы, по заявлению которого я проверял реализацию арбузов, жаловался на то, что милиция в Свердловске покрывает уралмашевскую мафию.
Я подтвердил, что проверку по заявлению москвича провёл в полном объёме, что все необходимые рапорты есть в соответствующем отказном материале. Вновь же читать и давать какие-либо объяснения по точке зрения заявителя, изложенной в письме в ЦК КПСС, я категорически отказался, пояснив, что прокурор Орджоникидзевского района в качестве надзора может отменить моё постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, и тогда появится возможность вернуться к рассмотрению жалобы по существу.
По результатам проверки начальник городского отдела БХСС подписал приказ о моём увольнении. Я приказ подписывать не стал, а сразу поехал в Управление внутренних дел по Свердловской области на приём к начальнику. Сначала меня выслушал помощник генерала, затем более подробно о фабуле дела рассказал начальнику Управления БХСС по Свердловской области.
В разговоре я упомянул и о ситуации, сложившейся с Владимиром Фёдоровичем, соседом по рабочему кабинету, в третировании которого не захотел принимать участия по указке руководства городского отдела БХСС. Меня слушали офицеры милиции: начальник в звании полковника, проходивший службу в ограниченном контингенте советских войск в Афганистане в качестве советника по экономическим вопросам президента.
Другой в звании майора, в 1985 году доведший до обвинительного приговора суда громкое уголовное дело по коррупции, где одним из основных обвиняемых проходил известный Свердловский композитор и певец. Мне предложили продолжить службу в Управлении БХСС по Свердловской области, а в приказе о наказании увольнение было заменено на перевод в пригород Свердловска с понижением в должностном окладе.
К работе в Управлении БХСС я приступил на следующий день, а уже через три месяца был зачислен в штат УБХСС. В тот момент я был одним из самых молодых сотрудников в подразделении...
